Распространение цифровых наркотиков как одна из причин возникновения правового нигилизма.


Понятие правовой нигилизм означает сформировавшееся в сознании отдельного человека негативное, пренебрежительное отношение к праву, вплоть до полного его отрицания. Очень часто правовой нигилизм формируется в молодежной среде, подверженной влиянию различных антисоциальных увлечений, ведущих к кардинальным изменениям в сознании и психике подростков. Подобные изменения всегда сопровождаются нестандартным, агрессивным, неприемлемым поведением, порождающим новые правонарушения. Одно из таких увлечений появилось в Интернете около года назад. Это цифровые наркотики.
Идея была заимствована у американского проекта I-Doser Labs - крупнейшего производителя аудиопрограмм, позволяющих контролировать активность головного мозга. Звуковые наркотики основаны на эффекте бинаурального ритма, открытого в 1839 году Хайнрихом Вильхельмом Дофе (нем. Heinrich Wilhelm Dove). Данные низкочастотные волны, действуют на мозг человека, вызывая различные чувства. Чтобы наблюдать бинауральные ритмы, достаточно надеть стереонаушники, в которых на разные уши подаются сигналы, немного отличающиеся по частоте. Данные ритмы вызывают волны в головном мозге, которые могут быть зарегистрированы при помощи электроэнцефалографии.
Владельцы сайтов цифровых наркотиков старательно навязывают своим клиентам идею о том, что наркотики приятны, безвредны, легальны и не вызывает привыкания, что в свою очередь порождает разногласия в головах подростков: государство запрещает и наказывает, создатели цифровых наркотиков разрешают и поощряют. Такая политика ведет ни к чему иному, как к подрыву государственной власти и отрицанию законности любой государственной деятельности.
По нашему мнению, цифровые наркотики - своеобразный ход по завладению сознанием нашего будущего - молодежи, что может привести к уничтожению многовековых нравственных устоев и отрицанию нынешней правовой системы. Современное молодое поколение, посещая подобные сайты и слушая цифровые наркотики, негативно действующие на организм и решающие, что делать и какое чувство испытать, рискует деградировать и подвергнуться влиянию различных группировок, в том числе и террористических, интересы которых направлены на изменение и подрыв государственной власти.
На сегодняшний день в России нет правовой базы, которая бы прямо регулировала подобные общественные отношения, однако, можно выделить нормы права, которые, так или иначе, регулируют общественные отношения в сфере распространения цифровых наркотиков. Так, в ст. 4 Закона от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 25.12.2008) «О средствах массовой информации» сказано, что запрещается использование <...> в информационных компьютерных файлах и программах обработки информационных текстов, относящихся к специальным средствам массовой информации, скрытых вставок и иных технических приемов и способов распространения информации, воздействующих на подсознание людей и (или) оказывающих вредное влияние на их здоровье, а в ст. 13.15. Кодекса Российской Федерации «Об административных правонарушениях» запрещается изготовление подобных средств; нарушение норм, установленных настоящей статьей, влечет наказания в виде административного штрафа с конфискацией предмета административного правонарушения; размер штрафа зависит от субъекта правонарушения. Статья 46 Федерального закона от 08.01.1998 № 3-ФЗ (ред. от 17.07.2009, с изм. от 18.07.2009) «О наркотический средствах и психотропных веществах» запрещает пропаганду в сфере оборота наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Нарушение данной нормы, в зависимости от обстоятельств, влечет административную (6.13 КоАП РФ) и уголовную (230 УК РФ) ответственность.
Для предотвращения правового нигилизма в России необходимы существенные изменения объективных факторов жизни общества и создание обновленной социально-правовой среды. В данной ситуации приоритетное значение имеет правовая политика государства. Эта политика должна быть подчинена задаче утверждения в общественной жизни права, которое бы отражало ценности личности, интересы различных социальных групп, отвечало международно-правовым стандартам, национальным традициям. Одним из средств преодоления правового нигилизма является улучшение механизма правового регулирования и правовой защиты.
Дербенцева М. А.

Введение из книги "Практика приема психоделиков. Руководство, основанное на Тибетской Книге Мертвых".


Авторы:
Тимоти Лири, доктор философии
Ральф Мецнер, доктор философии
Ричард Альперт доктор философии
............... 
Психоделический опыт - это путешествие в новые сферы сознания. Границы и содержание такого опыта беспредельны, характерные черты его превосходят границы вербальных концепций, пространства-времени и индивидуальности.
Результат, расширение сознания, может быть достигнут различными путями:
"потеря чувствительности", упражнения Йоги, углубленной медитацией, религиозным или эстетическим экстазом, а также самопроизвольно, - не отрицая эффективности параллельных техник стоит отметить наиболее простой и распространенный путь - употребление психоделических препаратов, таких как ЛСД, псилоцибин, мескалин, ДМТ, и.т.д.(говоря о распространенности этого пути, заметим, что это - 1964 год, США.
Психоделические препараты классифицированы как "экспериментальные", это означает их доступность только "квалифицированным исследователям" - в частности практикующим психиатрам, чьи исследования поддержаны местными или федеральными органами власти.)
Разумеется, сама по себе доза наркотика не ведет к психоделическим открытиям, наркотик срабатывает в роли "химического ключа" - он открывает сознание, освобождает нервную систему от обычных шаблонов и структур. Природа эксперимента целиком зависит от настроя и установок. Под настроем понимается подготовленность человека, включая структуру личности и его настроение в данный момент. Установки - физические параметры: погода, атмосфера помещения; социальные: чувства участников, сидящих напротив друг друга и культурные: преимущественно взгляды на то, что считать реальностью. На это в основном и направлены всяческие руководства - помочь человеку осознать реальности расширенного сознания, служить дорожной картой по неисследованным землям, ставшим доступным с помощью современной науки.
Разные исследователи - разные карты. Различные методики основаны на различных подходах - научных, эстетических, терапевтических...
Тибетская модель, которой придерживаемся мы призвана научить человека направлять и контролировать познание, таким образом, который ведет к уровню понимания, называемого в различных источниках "освобождением", "просветлением", "благодатью". Если данный манускрипт будет внимательно изучен, и прочитан несколько раз перед тем, как попытки достижения результата будут предприняты, а также если вы нашли достойного человека, который будет напоминать и направлять вас во время эксперимента, ваше сознание освободится от игр, которые образуют "личность" и от позитивных и негативных галлюцинаций зачастую сопровождающих состояние расширенного сознания. Тибетская Книга Мертвых, на языке оригинала "Бардо Тодол" - что значит "Освобождение путем посмертного восприятия" В книге снова и снова подчеркивается, что для освобождения сознания необходимо воспринимать последовательные инструкции...
Тибетская Книга Мертвых - описание опыта, впечатлений -испытываемых человеком в момент смерти, в промежуточной фазе длящейся сорок девять ( семь раз по семь) дней, и в фазе перерождений в новую телесную форму.
Это, однако, экзотерическая, открытая для всех сторона книги, призванная скрывать мистическое учение. Язык и символизм смертельных ритуалов Бонизма, традиционной Добуддийской Тибетской религии, были мастерски смешаны с концепциями Буддизма. Эзотерический, сокрытый смысл учения, раскрываемый этим руководством, говорит о том, что смерть, описываемая в Книге Мертвых имеет отношение не к телу, а к сознанию.
Лама Говинда, поздний комментатор Книги отмечает в своем вступлении, что все мы в какой - то степени умирающие. Эзотерический смысл книги, (как впрочем, и всех эзотерических книг), заключен зачастую между множеством слоев символизма. Книга НЕ была предназначена для широкого читателя.
Она доступна пониманию только немногих инициализированных лично гуру в мистические доктрины Буддизма, в таинства перерождения и смерти. Эти доктрины оставались под строгой охраной в течение веков, из боязни, что наивное, беспечное их применение принесет непоправимый вред. Перевод древней техники имел в своей основе три шага:
Перевод Бардо Тодол на английский, переработка для практического использования и перевод на великий и могучий русский язык.(Возможно перевод на русский покажется вам сложным для понимания: это плохой знак! Я (переводчик) стремясь сделать как можно более подстрочный перевод, из боязни упустить что-л. из виду, всячески избегал соблазнов десофистикации по вышеизложенным соображениям : слишком много могущества в короткое время погубило множество незрелых умов.
С моей точки зрения, понимание техники должно равняться по сложности возможностям по приобретению психоделиков... Продолжим.)
Публикуя это практическое руководство по проведении наркотического сеанса, мы нарушаем традиции и вступаем в противоречие с учениями лама-гуру.
Однако, этот шаг оправдан тем, что понимание этого руководства не будет достигнуто всяким, к тому же существуют признаки того, что сами ламы и их диаспора желают сделать свое учение более доступным широкой публике.
Следуя Бардо Тодол мы различаем три фазы психоделического эксперимента. Первый период - Чикай Бардо ("Бардо смертного часа" ,грубо говоря "приход") - полная трансценденция, запредельность несравнимая со словами , временем, собственной личностью. В этой фазе отсутствуют видения, отсутствует осознание собственной личности, мыслей, - только полное чувство осведомленности и экстатической свободы от всех, игровых и биологических вовлечений. (Под "играми" понимается поведенческие последовательности определяемые следующими девятью параметрами:
Роли Правила Ритуалы Цели Стратегии Ценности Язык Привязанность к месту и времени Привязанность к характерным путям
Любое поведение не имеющее этих девяти признаков определяется как неигровое: Это включает в себя психологические рефлексы, спонтанную игру, и трансцендентную осведомленность. Итак, еще раз:
Наша цель - избавиться от власти игр, привязанностей и привычных моделей поведения и мышления. Игры сознания - не игры в привычном понимании, но ритуалы, нормы, которые не имеют за собой реального основания, но мы следуем их правилам снова и снова, не понимая и порой, не замечая их. В это понятие не входят спонтанные игры - игры, самопроизвольно возникающие во время "трипа" - сеанса приема психоделика.
Следующий длительный период включает собственную или внешнюю игровую реальность (Хонид Бардо, "Бардо кармических наваждений") - это может быть обостренное, изысканное восприятие или даже галлюцинации - все зависит от вас. Главное - на втором этапе вы начинаете воспринимать реальность . Последний период (Сидпа Бардо, "Бардо воплощения") возврат к обычной реальности и к себе. Для большинства вторая стадия - наибольшая по протяженности, для посвященных первая стадия длится дольше. Для непосвященных, играющих в "тяжелые игры", тех, кто беспокойно цепляется за свое сознание, за собственное "Я", а также для тех, для кого психоделики - не путь, а тупик (т.н. "колбаса") битва за возврат к реальности начинается рано и обычно продолжается до конца сеанса.
Суха теория, мой друг, но древо жизни вечно зеленеет. Типичной является ситуация, когда сознание субъекта втекает и вытекает в разные состояния в темпе быстрых вибраций.
Одна из наших целей - научить читателя возвращать ощущение Первого Бардо, и избегать ловушек галлюцинаторных и Эго-доминантных игровых шаблонов.........
Авторы принимали участие в программе по экспериментам с ЛСД и другими психоделиками в Гарвардском Университете, до сенсационной публикации данных об увлечении наркотиками студентов университета, приведшей к сворачиванию всей программы. После этого авторы продолжали эксперименты уже без покровительства научных кругов.

Эпоха позднего легалайза...


Когда-то в далеком детстве, будучи вполне примерным мальчиком, я наткнулся на устрашающую статью в какой-то советской газете. Автор в подробностях и с видимым удовольствием рассказывал о тех ужасах, на которые обрекают себя люди, имевшие неосторожность однажды попробовать наркотик. Открыв энциклопедию, я прочитал, что наркотик есть «психоактивное средство, снижающее физическую и умственную активность, притупляющее боль и оказывающее успокаивающее и снотворное действие». О чем именно шла речь в страшной статье, теперь уже и не вспомнишь, но мысль, которую автор стремился донести до читателя, надолго отложилась у меня в памяти: «это может случиться с каждым».

Как выяснилось со временем, того, «что может случиться с каждым», на самом деле очень много, случаи же бывают самые разные. Разнообразие явило себя в начале 90-х – вместе со свободой. Если в позднее советское время любителям измененных состояний приходилось довольствоваться кустарно произведенными опиатами, дикорастущей коноплей или благами польской фармацевтики – экстрагированным из лекарства от астмы первитином (или иначе – «винтом»), а правоохранительные органы пытались, как могли, с этим злом бороться, то с распадом Союза в Россию пришли другие прелести. На первых порах ставшие легкодоступными и весьма популярными среди молодежи марихуана, ЛСД, экстази или другие психоделики
и стимуляторы совершенно не привлекали внимания властей, и начало 90-х стало для России временем негласного легалайза. Объяснялось это, видимо, тем, что государству было просто не до того. Но и логика в этом, несомненно, была: ведь упомянутые вещества, хоть и относятся к разряду психоактивных, остальными энциклопедическими свойствами наркотика не обладают: физическую и умственную активность они не снижают, а вовсе даже наоборот.

Продолжалось это, впрочем, недолго. Разобравшись с неотложными делами, власти решили расширить понятие «наркотик», и середина 90-х ознаменовалась необычайным всплеском активности в этой области: в криминальной хронике помимо рассказов о перехваченных грузах героина из далекого Афганистана все чаще стали звучать и другие географические и фармакологические названия. И еще – никакой пропаганды! А пропагандой теперь мог быть сочтен практически любой публичный разговор
о проблемах наркотической субкультуры. Между тем именно в связи с этими ограничениями на освещение темы наркотиков культурный контекст этой проблемы широким кругам неизвестен и непонятен.

Единственное вещество, полностью соответствующее определению наркотика, – героин, и именно он является главной проблемой в России. Опасность героина, помимо вызываемой им почти непреодолимой физической зависимости, заключается в причине, побуждающей человека прибегнуть именно к его помощи. Причина эта – необходимость бежать от проблем или, попросту говоря, забыться. И очевидно, что
необходимость эта часто бывает продиктована вполне объективной реальностью – низким уровнем жизни и полным (как кажется будущему наркоману) отсутствием
перспектив. Той самой реальностью, в которой проживает большинство молодых россиян.
Возможно, более высоким уровнем жизни в Москве и Петербурге объясняется тот факт, что в столицах героиновых наркоманов в процентном отношении на порядок меньше, чем в целом по России. В этих городах другой стиль жизни – особенно это касается благополучных семей. У нынешних двадцатилетних нет необходимости от чего-то бежать, единственное, что им нужно, – соответствовать общепринятому. Часть этого стиля – марихуана.

О ней пишут в модных журналах, ее показывают в кино, заветными семилистниками украшают одежду, а в последнее время – даже рекламные билборды. И еще о ней известно, что она совсем не так страшна, как героин. И ее курят. Причем, вопреки общепринятому нелепому убеждению, перестают это делать не для того, чтобы пересесть на героин, а оттого, что проявлением хорошего стиля для этих людей становится что-то другое – блестящая карьера, покупка хорошей машины или, наконец, семейная жизнь.

Есть и еще одна категория людей, для которых употребление наркотиков имеет ярко выраженный социокультурный контекст. Их можно окрестить «наркоманской элитой», да они и сами себя таковой считают. Это люди, употребляющие психоделики и – в меньшей степени – стимуляторы. Им от двадцати до тридцати, они чаще всего имеют хорошее образование и хорошую работу. В их случае стремление изменить свое состояние продиктовано свойственным любому человеку желанием отдохнуть. К тому же психоделический опыт (будь то танцы в клубе или осенняя поездка на природу за галлюциногенными грибами) позволяет им совместить приятное с полезным – хорошо отдохнуть, а заодно узнать или просто увидеть что-то новое.

В этой прослойке есть и своя «суперэлита» – люди, считающие себя исследователями, для которых употребление психоделиков – это в большей степени открывание неизведанного, нежели заслуженный отдых в конце рабочей недели. Они называют себя психонавтами, поглощают все, что связано с психоделической культурой, – читают труды Тимоти Лири и Терренса Маккенны, слушают психоделическую музыку, изучают наследие Саши Шульгина – американского химика русского происхождения, синтезировавшего и описавшего действие сотни веществ из семейства метамфетаминов и триптаминов. Как хиппи 60-х, они нередко обращают свои взоры на Восток, но в отличие от своих духовных предшественников не отказываются от жизни в обществе, составляя внутри него отдельное герметичное содружество. Они достаточно защищены и, несмотря на определенный риск, редко имеют неприятности с законом, потому что, учитывая особенности российской правоохранительной системы, всегда могут полюбовно уладить дела, если проблемы вдруг появятся. Это те люди, которым меньше всего нужна пресловутая легализация мягких наркотиков, о которой в России мечтательно размышляют очень многие.
Подписаться на: Сообщения (Atom)